Skip to Content
Паук
Беззаботность. Он был обречен: мальчик заметил его. С перил веранды он пошуршал через расчерченный солнцем стол. Крупный: серая шершавая вишня на членистых ножках. Мальчик взял спички. Он всходил на стенку: сверху напали! Он сжался и упал: умер. Удар мощного жала — он вскочил и понесся. Мальчик чиркнул еще спичку, отрезая бегство. Он метался, спасаясь. Мальчик не выпускал его из угла перил и стены. Брезгливо поджимался. Противный. Враг убивал отовсюду. Иногда кидались двое, он еле ускользал. Не успел увернуться. Тело слушалось плохо. Оно было уже не все. Яркий шар вздулся и прыгнул снова. Ухода нет. В угрожающей позе он изготовился драться. Мальчик увидел: две передние ножки сложидись пополам, открыв из суставов когти поменьше воробьиных. И когда враг надвинулся вновь, он прянул вперед и ударил. Враг исчез. Мальчик отдернул руку. Спичка погасла. Ты смотри… Он бросался еще, и враг не мог приблизиться. Два сразу: один спереди пятился от ударов — второй сверху целил в голову. Он забил когтями, завертелся. Им было не справиться с ним. Коробок пустел. Жало жгло. Била белая боль. Коготь исчез. Он выставил уцелевший коготь к бою. Стена огня. Мир горел и сжимался. Жало врезалось в мозг и выжгло его. Жизнь кончалась. Обугленные шпеньки лап еще двигались: он дрался…. Холодная струна вибрировала в позвоночнике мальчика. Рот в кислой слюне. Двумя щепочками он взял пепельный катышек и выбросил на клумбу. Пространство там прониклось его значением, словно серовато-прозрачная сфера. Долго не сводил глаз с незаметного шарика между травинок, взрослея. Его трясло. Он чувствовал себя ничтожеством.